3.5.1. "Сильный" и "слабый" антропные принципы

3.5.2. Философский аспект космологических представлений о конечности и бесконечности вселенной

3.5.3. "Сверхсильная" альтернатива "сильному" и "слабому" антропным принципам

3.5.1. "Сильный" и "слабый" антропные принципы

Несколько десятилетий назад группа астрофизиков обратила внимание на то, что структура Вселенной чрезвычайно чувствительна к численным значениям некоторых универсальных физических постоянных, определяющих константы фундаментальных взаимодействий (гравитационного, электромагнитного, ядерного). Выяснилось, что существованию Вселенной в известной нам форме угрожает даже небольшое отклонение в ту или иную сторону значение заряда электрона, массы протона, постоянной Планка или скорости света. Оно, в частности, сделало бы невозможным образование устойчивых звездных и планетных систем, возникновение органической жизни.

Неудивительно поэтому, что принимающему во внимание факт колоссального различия в числовых масштабах мировых констант трудно избежать искушения приписать наблюдаемую гармонию их взаимных соотношений поразительной "предусмотрительности " Природы. Из попытки осмысления такой почти неправдоподобной особенности бытия мира и возникло предположение, что Вселенная такова, какова она есть, как бы для того, чтобы в ней на определенном этапе ее эволюции могло появиться мыслящее существо-наблюдатель (например- человек)- Теперь эта гипотеза известна как антропный принцип.

Некоторые интерпретаторы отождествляют Вселенную со следствием реализации "замысла" некой надприродной причины-бога или сверхразума. Данная редакция обсуждаемого принципа рассматривается как "сильная" в отличие от предыдущей, "слабой".

Можно сказать, что ни то, ни другое толкование нельзя признать вполне удовлетворительными. Более аргументированной является гипотеза о том, что Вселенная такова, какова она есть, потому что человек составляет необходимый элемент ее бытия. Этот тезис будет рассматриваться как "сверхсильный" антропный принцип.

Мысль о существовании надприродного, нематериального "перводвигателя", правящего вещественным миром, восходит к Аристотелю. Критик платоновской теории идей, он утверждал, что есть "вечная, неподвижная и обособленная от чувственного восприятия сущность ... (она) не может иметь какую-либо величину, она лишена частей и неделима -.. неподвижна ничему и неизменна ... от такого начала зависят небеса и вся природа".

Идея бога и сверхразума избыточна в силу некоторого бесплодия в контексте объяснения феномена эволюции. В самом деле, будут воплощением идеального порядка, божественное начало несовместимо с присущим вещественному миру эволюционным развитием, как отрицанием высшего совершенства, не приемлющего каких-либо изменений или усовершенствований.

Дальнейшее размежевание между упорядоченным и беспорядочным и бытии произошло и достигло своего апогея уже в христианстве. Чтобы объяснить зло, неутомимо чинимое человеку судьбой, церковь измыслила сатану, как источник и воплощение всего дурного, беззаконного, что есть в мире, отводя тем самым от бога подозрение в бессилии. Если бог есть олицетворение неизменной и абсолютной детерминированности, он, следовательно, символизирует собой небытие еще более бессодержательное, чем физическая смерть.

В точности совпадает по смыслу, хотя по формальным признакам прямо противоположно ему все, что относится к прерогативе сатаны. Абсолютно слепой хаос, полная индетерминированность столь же решительно исключает возможность какого-либо бытия, как и абсолютный порядок. Этот парадокс редко привлекает к себе внимание верующих, поскольку большинство из них не покидает успокоительная убежденность во всесилии творца, легко разрешающего все трудности.

Но данная позиция непостижима хотя бы потому, что уже Г. Гегель очень точно уловил имманентную противоречивость и слабое место идеи божественной сути. Из понимания чего и родилась его диалектика, призванная примирять крайности. Неудача же, подстерегавшая его на этом пути, объясняется состоянием современного ему естествознания и стереотипами коллективного сознания его времени, от которого он не мог стремиться.

"Слабая" версия антропного принципа встречает возражение иного рода. Обычно они сводятся к отрицанию жесткой причинности, обусловливающей непременное появление во Вселенной наблюдателя в силу предопределенности ее эволюции. Фактически утверждается, что своим происхождением мы обязаны исключительно удачному стечению множества крайне маловероятных событий, поэтому пытаться прогнозировать будущее бессмысленно. Эта концепция, получившая довольно широкое распространение среди представителей точных наук, опирается на ряд постулатов:

• Вселенная представляет собой единую саморазвивающуюся систему;

• Во всех процессах, имеющих место во Вселенной, неизбежно присутствуют случайные факторы, влияющие на их развитие;

• Во Вселенной властвует наследственность;

• В мире властвуют законы, являющиеся принципами отбора;

• Принципы отбора допускают существование бифуркационных состояний в которых дальнейшая эволюция оказывается принципиально непредсказуемой.

3.5.2. Философский аспект космологических представлений о конечности и бесконечности вселенной

Представление о Вселенной как о единой саморазвивающейся системе может быть справедливым только при условии ее конечности, т. е. при конечных ее массе, времени жизни, а так же объеме и средней плотности на данный момент. В случае пространственно-временной бесконечности, она перестает быть связной. При этом развитие каждой из отдельных ее частей может происходить по одним и тем же законам, но автономно и независимо от других частей. Вопрос же в том, конечна или бесконечна реальная Вселенная, в настоящее время очень далек от своего решения.

Тезис о ее конечности как будто бы получил поддержку со стороны космологической теории Большого взрыва. Среди ее ключевых положений отметим следующие:

• 15-20 млрд. лет назад Вселенная находилась в сверхплотном, сверхгорячем состоянии, а ее масса и объем не превышали массы и размеров булавочной головки;

• В зависимости от средней плотности р ее будущее описывается двумя вариантами сценария. При р меньше некоторого критического значения Вселенная будет расширяться. В том случае, ее расширение со временем сменится сжатием после чего вероятен повторный взрыв, расширение, затем снова сжатие и т.д. Однако теория предсказывает, что число пульсации не может быть бесконечным, и рано или поздно Вселенная окончит свои дни, растворившись в бесконечно протяженном пространстве.

Рассмотрим прежде всего ситуацию с прошлым конечной Вселенной. Теория хранит полное молчание по поводу времени, предшествующего или сопутствующего состоянию сингулярности (точечности).

Логика требует того, чтобы положив нечто рождающимся, мы должны признать, что это - нечто смертно. До сих пор ни у кого из рационально мыслящих индивидов не возникало сомнения в том, что все рождающееся рано или поздно гибнет.

Еще один момент, касающийся пространства. Казалось бы, в соответствии с общей теорией относительности, коль скоро до начального момента времени не имелось ни времени, ни материи, то и пространство, как таковое, должно было бы отсутствовать. Однако, как ни удивительно, теория на сей счет выражается крайне туманно и противоречиво. Одни астрофизики утверждают, что рождение Вселенной обязано квантовым флуктуациям вакуума, и вроде бы пространство тут ни при чем, но вакуум-то и есть пространство, свободное от присутствия материи-вещества и излучения. Следовательно, пространство имело место быть "до того".

Разумеется, в свое оправдание теоретики могут ссылаться на отсутствие данных наблюдателей, которые бы пролили свет на "начальные" граничные условия бытия Вселенной. И они будут отчасти правы, так как современное естествознание действительно не располагает соответствующей эмпирической базой. Однако специфическая слабость теории состоит не столько в отсутствии надежной опоры на факты, сколько в неразрешимой внутренней противоречивости.

Обратимся теперь к будущему конечной Вселенной. По признанию Дж. Силка, оно "явно непривлекательно. Галактикам в такой Вселенной суждено погаснуть, а звездам сгореть дотла и никогда не загореться вновь. Бесконечное пространство, холод и мрак, будущее без перемен — вот неизменный удел открытой Вселенной"(Силк Дж.Большой взрыв. М., 1982. с. 311).

Заметим, что таков финал и закрытой конечной Вселенной. Однако последний случай содержит в себе еще один вопрос. Если по прошествии какого-то времени Вселенная начнет сжиматься, то спрашивается: куда денутся те объемы пространства, которые рождались при ее расширении, каковы механизмы гибели - исчезновение этого пространства? Теория хранит на сей счет полное молчание.

Следовательно, вопрос о конечности и бесконечности Вселенной нельзя считать закрытым. При всем том следует признать, что первоисточником недоразумений, возникающих в теории, является не кто иной, как автор теории относительности. Уравнения Эйнштейна сами по себе не требуют замкнутости Вселенной, но Эйнштейн всегда утверждал, что его теория-это больше, чем дифференциальные уравнения, она так же требует наложения граничных условий. Он выдвигал аргументы в пользу того, что замкнутость - наиболее естественное граничное условие.

Как отмечают исследователи, аргументы оказались недостаточно состоятельными. Причина этого, по-видимому, кроется в глубокой вере Эйнштейна в "вещественность пространства, обладающего, на его взгляд, геометрическими свойствами, подобно материальным телам. "Согласно общей теории относительности, геометрические свойства пространства не самостоятельны, они обусловлены материей." - указывал он (Эйнштейн А. Собрание научных трудов. T.IY. М., 1967. С. 550).

Принято считать, что в ходе расширения Вселенной расстояние между Солнцем и Землей не увеличивается. Подвержены расширению лишь расстояния между скоплениями галактик и большие расстояния. Следовательно, надо полагать, существует, по крайней мере два рода пространства: меняющееся и не меняющееся. К какому же роду отнести возникающее или исчезающее пространство?

3.5.3. "Сверхсильная" альтернатива "сильному" и "слабому" антропным принципам

Перед нами парадоксальная ситуация. С одной стороны, аргументы в пользу стационарной, бесконечной, несотворимой и неуничтожимой Вселенной смотрятся гораздо предпочтительнее ее нестационарной, конечной, рождающейся единожды и гибнущей навсегда модели. Это ощущение подкрепляется еще и осознанием поразительной тонкости и изощренной сложности структуры и свойств Вселенной, производящей впечатление строго продуманной стратегии ее бытия.

С другой стороны, никуда не деться от факта смертности звезд и неизбежного ухудшения качества энергии, сосредоточенной в них. Стало быть, жизнь (во) Вселенной также должна замереть с завершением периода "видимого" существования звезд. Указанные трудности можно обойти, приняв во внимание следующие обстоятельства.

Во-первых, окружающий нас Универсум в радиусе 15-20 млрд. световых лет представляет собой конечную, нестационарную (эволюционирующую) Субвселенную, одну из неисчислимого множества подобных ей элементов, составляющих бесконечную стационарную (неизменную) Вселенную.

Во-вторых, рождение и гибель субвселенных связано не с возникновением "из ниоткуда" и исчезновением "в никуда" пространства -времени - материи, а со структурной перестройкой и пространственно-временным перераспределением вещества и излучения в процессах космологической квазисингулярности или гравитационного коллапса. Вместе с тем, смертность субвселенных является необходимой предпосылкой обновления качества их энергии и, тем самым, залогом бессмертия Вселенной.

В-третьих, согласно теории Большого взрыва средняя плотность нашей Субвселенной должна быть близка к критическому значению рk. Однако данные наблюдений как будто указывают на то, что р меньше рk, что затрудняет "естественную" смену фаз ее динамики - с расширения на сжатие. Сохранение текущего вектора движения, означающего бесконечное расширение нашей открытой субвселенной, грозит нарушением внутреннего равновесия и гибелью стационарной Вселенной (если и прочие конечные субвселенные также открыты). Следовательно, изменение направления движения не может произойти иначе, чем благодаря вмешательству некоей "неестественной", т.е. разумно организованной силы. Этой силой может быть только мыслящая субстанция-человек в широком смысле.

Вот таким образом вышеизложенная последовательность логических умозаключений приводит нас к формулировке "сверхсильного" антропного принципа. Он постулирует известное равенство между человеком и Природой в соответствии с принципом. Смысл которого состоит в том, что ни та, ни другая стороны не могут существовать друг без друга. Но, если положение о зависимости человека от Природы банально, то обратная гипотеза о зависимости Природы от человека достаточно неявная.

Два предрассудка унаследованы нами от эпохи классического естествознания и формальной логики.

Во-первых, мы приучены противопоставлять случайное закономерному, наивно полагая, будто первое, в отличие от второго, неконтролируемо, непредсказуемо, деструктивно.

Во-вторых, мы привыкли противопоставлять природным явлениям феномены искусственного происхождения, относить результаты культурного (в широком смысле) творчества к категории, фактически противоестественного. Как выражается В. Гейзенберг: "Естественнонаучному духу вполне отвечает ... тенденция рассматривать природу независимо не только от Бога, но и от человека" (Гейзенберг В. Картина природы в современной физике // Природа. 1987. N 6. ).

Это накладывает на нашу земную цивилизацию некие обязательства по отношению ко Вселенной, коль скоро эволюция нашей Субвселенной с появлением в ней человека переходит из состояния бессознательно целевого в сознательно целевое. Мы не имеем права забывать, что Вселенная держится на плечах человека.