Актуальность рассмотрения межгрупповых отношений определяется, прежде всего, достаточно многочисленными примерами социально-деструктивного поведения членов одних социальных групп по отношению к членам других групп. Акты насилия, проявляющиеся на религиозной, этнической или идеологической основе, формирующей и подкрепляющей предрассудки, предубеждения и стереотипы являются, пожалуй, наиболее острой проблемой межгруппового взаимодействия заставляет социальную психологию искать адекватные объяснения закономерностей и механизмов, управляющих данными социально-психологическими процессами.

Основные эффекты межгрупповых отношений отражены на схеме:

Рисунок 18. Основные эффекты, возникающие в процессе межгрупповых отношений

Одной из ключевых проблем рассматриваемых исследователями явилась проблема выявления факторов, оказывающих влияние на формирование предрассудков и предпочтений, проявляющихся в межгрупповых отношениях.

К числу таких факторов относятся:

• цели и принципы групповой деятельности:

Группы, действующие в соответствии с принципом "выиграть – проиграть", демонстрируют большую межгрупповую дискриминацию или агрессию по отношению к не членам группы (аут-группе) по сравнению с теми, кто вынужден, для достижения общих целей, кооперировать усилия с ними;

• Простая принадлежность к группе служит достаточным основанием для проявления межгрупповой дискриминации:

Данный фактор получил название парадигмы минимальных внутригрупповых связей в соответствии с которой, даже группы организованные на основе произвольных оснований и не имеющие опыта совместной деятельности, проявляют тенденцию к выражению тенденциозных суждений и дискриминационного поведения. Справедливости ради необходимо отметить, что в этом случае дискриминация проявляет себя только при определенных условиях (когда члены аут-группы относятся к категории низко статусных и/или к социальным меньшинствам);

Естественной внутри личностной основой для формирования отношений индивида с социальными образованиями является процесс категориальной дифференциации. Индивид дифференцирует окружающую его социальную среду на "своих" и "чужих", для обозначения этих категорий Шерифом были введены два понятия "ин-группа" и "аут-группа". Ин-группа – группа к которой принадлежит индивид (или считает себя принадлежащей к ней). Аут-группа – группа к которой индивид не принадлежит (или думает, что не принадлежит). Использование для понимания социальной реальности данных категорий, которые упорядочивают и упрощают информацию, приводит к заострению различий между категориями, и соответственно к сглаживанию этих различий внутри категорий. Это необходимо для более четкой категориальной дифференциации.

На основе процесса социальной категориальной дифференциации возникает восприятие однородности группы. При этом более однородными представляются представители аут-групп, что некоторыми исследователями объясняется недостаточным знакомством членов ин-группы с членами аут-группы. Однако, существует и обратный феномен: когда ин-группа меньше аут-группы, она воспринимается как более однородная. Это, в свою очередь объясняется процессом социальной идентификации.

Социальная идентификация – представления человека о том, кем он является в соответствии с его членством в группе. Часть нашей Я-концепции (наша идентичность) определяется в терминах принадлежности к группе и служит основанием для позитивного представления о самом себе. Механизм этого таков: мы получаем представление о своей группе (позитивное или негативное) сравнивая ее с другими группами; человек заинтересован в сравнении групп в пользу собственной, так как от этого зависит его собственная самооценка. И чем более успешной является группа, тем охотнее люди идентифицируют себя с ней. Желание иметь позитивную Я-концепцию создает установку искать способы более позитивного восприятия ин-группы на фоне аут-группы.

Теория социальной идентичности предполагает некоторую прямую причинную связь между межгрупповой дискриминацией и самооценкой.

При этом, существуют две основные гипотезы, поясняющие эту связь:

1. 1. В соответствии с первой – высокая самооценка является причиной межгрупповой дискриминации, так как именно она является инструментом укрепления социальной идентичности и поддержки высокого уровня самоуважения и самооценки.
   2. В соответствии со второй гипотезой именно низкая самооценка лежит в основе межгрупповой дискриминации, так как последняя является механизмом занижения оценки аут-группы и поднятие на этой основе самооценки ин-группы.

Логика указанных гипотез отражена на следующей схеме:

Рисунок 19. Основные гипотезы влияния самооценки на межгрупповую дискриминацию

Обе указанные гипотезы подвергаются критике, однако, первая гипотеза (утверждающая, что в основе групповой дискриминации лежит чаще всего высокая самооценка) поддерживается большей частью исследователей.

Заметим, при этом, что межгрупповая дискриминация в обеих гипотезах носит по преимуществу инструментальный характер, так как не является конечной целью. Результат, которого добивается группа не дискриминация сама по себе, а высокая формирование (как в случае, если исходная самооценка была низкой) или поддержание (как в случае, если исходная самооценка была высокой) высокой самооценки.

При этом исследования стереотипов и предпочтений в дружбе у детей показали, что и для них характерны проявления группового фаворитизма, аут-групповой стереотипизации и межгрупповой дискриминации – в противовес мнению о том, что эти процессы производны от научения в процессе социализации. По всей видимости, данные групповые процессы в основе своей имеют более глубокую, чем принято считать, биологическую природу.

Итак, цель, преследуемая в большинстве случаев группой в динамике межгрупповых отношений – формирование и поддержка высокого уровня самооценки и самоуважения. Тем не менее, статусная дифференциация групп в рамках одного общества не всегда дает основания для достижения подобной цели.

Для индивидов составляющих группу есть несколько альтернативных путей отреагировать на негативную идентичность, связанную с группой. Они различаются по целям, методам и возможным последствиям. Кроме того, различают коллективистские и индивидуалистические стратегии. Кратко типология реакций на отрицательную социальную идентичность представлена в Таблице 7.

Тип реагирования определяется социокультурными особенностями той общности, к которой принадлежит индивид. Можно предположить, что индивиды, воспитанные в рамках коллективистских культур будут более склонны к выбору коллективистских стратегий, а, в свою очередь, представители индивидуалистических культур предпочтут индивидуалистические стратегии снижения отрицательной социальной идентичности.

Несложно заметить, что качественные и системные изменения в положительной самоидентификации социальной группы достигаются лишь при групповых усилиях, предпринимаемых с той или иной степенью настойчивости. Сравнивая два пути достижения изменений можем отметить, что путь, связанный изменением параметров формирования положительной самоидентификации долог, а результат гадателен. В то время как путь прямой конфронтации выглядит более быстрым, а степень неопределенности меньшей (хотя в действительности степень неопределенности приблизительно равна).

Таким образом, стремление к поддержанию положительной самоидентификации является одной из важнейших причин межгрупповых конфликтов. Социальные группы являются предметом изучения многих научных дисциплин — философии, социологии, политологии и, конечно, психологии, в первую очередь, социальной. Благодаря этому, вероятно, а также учитывая очевидную социальную актуальность, межгрупповые конфликты (по сравнению с другими видами конфликтов) чаще становились объектом внимания исследователей и получили более разнообразное описание в литературе.

Таблица 7. Типы реагирования на отрицательную социальную идентичность

	Индивидуалистическая стратегия	Коллективистские стратегии
Цель	Изменение своего личного положения в обществе	Изменение положения группы в обществе
Метод	Уход из группы	Сравнение своей группы только с такими же подчиненными группами. Отвоевание позиции “лучший среди худших”	Изменение параметров по которым идет сравнение (изменение нормативно-ценностных ориентаций и их активное продвижение)	Прямая конфронтация с доминантной группой доходящая до открытого конфликта
Возможные последствия	Отдельные индивиды могут преуспеть, но это удается не всем; позиция группы в целом не меняется	Среди низкостатусных групп могут произойти изменения; при этом основные статусные различия между группами останутся неизменными	Может быть создан климат, способствующий изменениям, если новые параметры для сравнения будут признаны обществом.	При наличии воздействий по другим направлениям и неустойчивости позиции доминантной группы могут произойти изменения в обществе
Примеры	Афроамериканцы, пытающиеся соответствовать нормам и жизненным ценностям “белого протестантского большинства” в США	Сравнение доходов низкооплачиваемыми профессиональными группами друг с другом, а не с более высокооплачиваемыми	Выделение на уровне субкультуры (таковы практически все молодежные субкультуры: панк, гранж и т.п.)	Движение феминизма в США и Европе.

Враждебность, соперничество и войны между группами описывались историками, анализировались философами, социологами, политологами, и потому взгляды психологов на межгрупповые конфликты часто явно или неявно имели основания в смежных областях знания, равно как и оценивались не только с позиций научно-психологической достоверности.

Кроме указанных детерминант межгрупповых конфликтов выделяют три основных подхода: мотивационный, ситуационный и когнитивный. Эти подходы различаются, прежде всего, пониманием истоков и природы конфликтов.

Мотивационные подходы

С точки зрения мотивационного подхода, поведение группы и ее отношение к другим группам рассматривается как отражение ее внутренних проблем. Например, аутгрупповая (направленная вовне) враждебность является следствием внутренних напряжений и проблем в самой группе, ее собственных противоречий и конфликтов. Подобное объяснение потому и называется мотивационным, что группа нуждается во внешнем конфликте с целью решения своих собственных проблем.

Такое понимание межгрупповых отношений получило наиболее явное воплощение в работах Фрейда, утверждавшего, что аутгрупповая враждебность совершенно неизбежна в любом межгрупповом взаимодействии и имеет универсальный характер, поскольку является главным средством поддержания сплоченности и внутренней стабильности группы. Механизм формирования этой враждебности к “чужим” связан с инстинктом агрессии, эдиповым комплексом, эмоциональной идентификацией со своим лидером-отцом” и т. д. Интерпретация Фрейдом механизма возникновения враждебности к “чужим” и привязанности к “своим” не получила значительной поддержки, тогда как идея неизбежности аутгрупповой враждебности (агрессии, межгрупповой конфликтности и дискриминации) была принята многими исследователями и развивалась в их работах.

Другой вариант мотивационного объяснения межгрупповых конфликтов основан на известной концепции фрустрационной детерминации агрессии, которая дала толчок соответствующим исследованиям в области межгруппового взаимодействия. Они связаны главным образом с именем Берковица. Основываясь на известных об-щепсихологических исследованиях Долларда. Миллера и др., он осуществил перенос их идей в область социального взаимодействия. В своей книге “Агрессия: социально-психологический анализе (Berkowitz, 1962) и последующих работах Берковиц описывает разнообразные социально-психологические влияния на агрессивное поведение.

Одним из основных понятий концепции Берковица стало понятие относительной депривации. Относительная депривация — это (в контексте межгруппового взаимодействия) оценка положения своей группы как более плохого по сравнению с другими группами: своей группе приписываются меньшие возможности, ущемленность в Правах, несправедливый социальный статус и т. д. По Дойчу, понятие депривации является важнейшим объяснительным концептом по отношению к переживаемому чувству несправедливости. Можно считать общепризнанным, что неудовлетворенность вызывается прежде всего относительной, а не абсолютной депривацней. Это означает (что подтверждено и результатами эмпирических исследований), что те, кто объективно характеризуется более благоприятными абсолютными показателями, могут ощущать большую неудовлетворенность из-за относительной депривации, если их ожидания были более высокими или они окружены людьми, которые находятся в лучшем положении, чем они (Deutsch. 1985, с. 50).

Известно, что при росте уровня благосостояния, материального или социального статуса изменяется и планка, в соответствии с которой человек оценивает свои достижения. Относительная депривация возникает в результате “сравнения, нацеленного вверх” (Майерс, 1997, с. 496) и становится для группы (или ее отдельных представителей) источником фрустрации и последующей возможной агрессии. При этом объектом агрессии может стать не только тот, кто непосредственно вызвал фрустрацию, но любой человек или люди, ассоциирующиеся с ним по признаку групповой принадлежности или по иным причинам оказавшиеся в положении “козла отпущения”. Впечатляюще выглядят данные о росте воровства в связи с распространением телевидения, демонстрировавшего более высокий, чем это было доступно большинству зрителей (особенно бедным слоям и молодежи), жизненный стиль героев телеэкрана (Майерс, 1997, с. 497-498). А поскольку в современном обществе с его сложной социальной структурой всегда можно найти более привилегированные по тем или иным параметрам слои или группы, то явление относительной депривации всегда потенциально присутствует в социальных сравнениях, а следовательно, существует и вероятность аутгрупповой враждебности. По Г. Тэджфелу, если индивид чувствует неудовлетворенность, сравнивая себя с другими, то для решения его проблем достаточно преобразования индивидуальной ситуации. Групповая депри-иациятем и сложна, что требует изменения в социальной позиции группы (Deutsch, 1985, с.51).

Свой социально-психологический анализ Берковиц также переводит на уровень широкого социального взаимодействия — конфликтов, связанных с этническими предрассудками, расовых конфликтов и т. д. Для этого ему оказывается вполне достаточно чисто психологических понятий. С помощью гипотезы о фрустрационной детерминации агрессии можно, по мнению ее отдельных приверженцев, объяснить даже проблемы политических революций.

Ситуационный подход

И все же гораздо больший резонанс в изучении межгрупповых конфликтов в психологии (и социальных науках вообще) приобрел ситуационный подход. Как мы видели ранее, для ситуационного подхода характерен поиск детерминант психологических явлений в ситуации, контексте, особенностях внешних факторов. В исследовании межгрупповых конфликтов именно этот подход стал наиболее плодотворной основой, как теоретических построений, так и эмпирических обобщений.

Эксперимент М. Шерифа.

Ситуационный подход в исследовании межгрупповых конфликтов прочно связан с именем Шерифа и его уже упоминавшимися экспериментами. Шериф поставил своей целью доказать, что решающими факторами, определяющими кооперативный или конкурентный характер межгруппового взаимодействия, являются факторы ситуации непосредственного взаимодействия групп. В соответствии с этим он выстроил методическую процедуру своего эксперимента, искусственно создав ситуацию конкуренции, жесткого соперничества между группами. На первой стадии создавались группы со сформировавшейся структурой и групповыми нормами. Эта стадия продолжалась около недели, после чего между группами начиналась конкуренция за счет искусственного создания разнообразных ситуаций, когда цели одной группы могли быть достигнуты только за счет другой, т.е. инициировалось жесткое соперничество групп. И в этой ситуации между группами возникает явная враждебность и конфликт и одновременно растет внутригрупповая солидарность. В эксперименте Шерифа мальчики описывали себя как “смелых”, “крепких”, “дружных”, тогда как они” (члены другой группы) были “трусы”, “нахалы”, “вонючки” (Майерс, 1997, с. 643). Контакт между группами использовался лишь как возможность для взаимных оскорблений. Например, когда один из “Орлов” столкнулся с “Громобоем”, другие “Орлы” потребовали от него “смыть с себя грязь”. Несмотря на “приличное” происхождение, в тот момент мальчики были, по выражению Шерифа, “сборищем злой, испорченной и разнузданной шпаны”.

Д.Майерс... Соревнование "В выиграл — ты проиграл., быстро превращает незнакомцев во вра-гов, порождав открытую конфронтацию даже у нормальных честных мальчиков

Окончательно Шериф закрепил свой успех, решив преобразовать ситуацию конкуренции в ситуацию кооперации. Если его гипотеза о решающей роли ситуативных факторов верна, то изменение ситуации должно было изменить и характер межгрупповых отношений. В качестве средств изменения ситуации Шериф выбрал общие объединяющие цели, наличие общей угрозы, опасности, проблемы, создавая тем самым объективную ситуацию взаимозависимости и взаимной заинтересованности.

Для этого использовалась последняя стадия эксперимента, когда перед членами противоборствующих групп ставились общие задачи, которые могли быть решены только совместными усилиями. Им приходилось вместе тащить “сломавшийся” грузовик, собирать общие деньги для просмотра дорогостоящего фильма и др. Уменьшение их неприязни друг к другу было совершенно очевидным {рис. 3-2). Домой они ехали вместе на одном автобусе и уже не держались двумя раздельными группами, а, подъезжая к родному городу, дружно запел и приветственную песню. Таким образом, “с помощью изоляции и соперничества Шериф превратил незнакомцев в заклятых врагов. С помощью экстраординатных целей он превратил врагов в друзей” (Майерс, 1997, с. 657-658).

Рисунок 1. После соревнований “Орлы” и “Громовой” неприязненно оценивали друг друга. После совместных усилий, направленных на экстраординатные цели, враждебность резко снизилась (цит. по: Майерс, 1997)

Столь же удачными оказались попытки Р. Блейка и Дж. Моутон, воспроизводивших в своих экспериментах с руководителями ситуацию, смоделированную Шерифом. Руководители (более 1000 человек) сначала занимались в раздельных группах, затем соревновались с другой группой и далее объединялись ради достижения общих значимых для них целей. Их поведение и реакции в целом оказались подобны реакциям подростков Шерифа {с поправкой на возраст).

Эксперименты Шерифа имели большой резонанс. На фоне пессимистических рассуждений о неизбежной межгрупповой враждебности, берущей свое начало в природе человека и человеческих отношений, доказательства ситуативной обусловленности конфликтов открывали перспективы влияния на межгрупповые отношения и более того, эффективного управления конфликтами. Кроме того, результаты, полученные в рамках ситуационного подхода, лучше согласовывались с идеями и работами социологов в области конфликтов.

Именно на основе исследования конфликтов в рамках социального контекста и с учетом социальных переменных была сформулирована реалистическая теория конфликта.

“Реалистическая теория конфликта”.

Д. Кэмпбелл считает, что “реалистическая теория группового конфликта” является своего рода протестом на психологизированное объяснение межгрупповых конфликтов, интерпретирующее их как “прожективное выражение проблем” самой группы. Своим названием эта теория обязана обращением к так называемым “реалистическим” источникам группового конфликта, а ее исходным тезисом является предположение о “рациональности” конфликта.

Основные положения “реалистической теории группового конфликта” Д.Кэмпбелл формулирует следующим образом:

“1. Реальный конфликт интересов различных групп обусловливает межгрупповой конфликт”.

Межгрупповой конфликт будет, соответственно, особенно интенсивным, если реальный конфликт интересов значителен, а предполагаемый выигрыш сторон велик.

“2. Реальный конфликт интересов, а также явный, активный или имевший место в прошлом межгрупповой конфликт и/или наличие враждебности, угрозы и конкуренции соседних групп (что в целом может быть названо "реальной угрозой") обусловливают восприятие угрозы отдельными членами группы”.

Соответственно дальнейшие положения могут рассматриваться с точки зрения либо реальной угрозы, либо воспринятой угрозы, либо и той, н другой.

“3. Реальная угроза обусловливает враждебность отдельных членов группы к источнику угрозы”.

Д. Кэмпбелл... Конфликт рационален в том смысле, что те или иные группы действительно имеют не-совместимые цели и конкурируют в стрем-лении овладеть ресурсами, которые не беспредельны.

По Шерифу, враждебность тем больше, чем значительнее подвергающаяся угрозе ценность, чем существеннее цель, к достижению которой стремятся конкурирующие группы и чем серьезнее помеха на пути достижения.

“4. Реальная угроза обусловливает внутригрупповую солидарность”.

“5. Реальная угроза обусловливает более полное осознание индивидом собственной групповой принадлежности (идентичности)”.

Это положение, сформулированное Козером, конкретизировано Шерифом, показавшим, что внешняя угроза, как и межгрупповая конкуренция, приводят членов группы к преувеличению собственных достоинств и чужих недостатков .

“6. Реальная угроза увеличивает непроницаемость групповых границ”.

“7. Реальная угроза уменьшает отклонения индивидов от групповых норм”.

“8. Реальная угроза увеличивает меру наказания и степень отверженности нарушивших верность своей группе”.

“9. Реальная угроза приводит к необходимости наказания и остракизма членов группы, отклоняющихся от групповых норм”.

“10. Ошибочное восприятие членами группы угрозы со стороны внешней группы обусловливает повышенную внутригрупповую солидарность и враждебность в отношении внешней группы”.

Речь идет о сознательном использовании выявленных закономерностей для усиления сплоченности группы или ее сохранения, например, искусственное нагнетание внешней угрозы, поиск врага и т. д. (Кэмпбелл, 1979).

Хотя, как уже отмечалось, некоторые положения реалистической теории имеют психологический характер, сама теория в целом является синтезом данных социально-психологических экспериментов и ситуаций взаимодействия групп и развития социологических идей.

Из других тезисов социологов полезны для понимания межгрупповых конфликтов и работы с ними положения Козера о факторах длительности конфликтов и Зиммеля об их остроте.

По мнению Козера, длительность конфликта определяется следующими факторами: ясностью целей конфликтных групп, степенью их согласия по поводу смысла победы или поражения, способностью лидеров понять, чего стоит победа, и убедить своих сторонников в том, что желательно прекратить конфликт (Тернер, 1985, с. 173-174).

Г. ЗИММЕЛЬ ОБ ОСТРОТЕ МЕЖГРУППОВОГО КОНФЛИКТА: 1. Чем больше группы вовлечены в конфликт эмоционально, тем острее конфликт. а) Чем выше была раньше степень причастности групп к конфликту, тем сильнее они вовлечены в него эмоционально. б) Чем сильнее была раньше вражда между группами, принимающими участие в кон-фликте, тем сильнее их эмоции, вызванные конфликтом. в) Чем сильнее соперничество участвующих в конфликте, тем сильнее их эмоции, вызванные конфликтом. 2. Чем лучше «сгруппированы» группы, втянутые в конфликт, тем он острее. 3. Чем выше относительная сплоченность участвующих в конфликте групп, тем острее конфликт. 4. Чем крепче было раньше согласие участвующих в конфликте групп, тем острее конф-ликт. 5. Чем меньше изолированы и обособлены конфликтующие группы благодаря широкой социальной структуре, тем острее конфликт. 6. Чем меньше конфликт служит просто средством достижения цели и чем больше он становится самоцелью, тем он острее. 7. Чем больше, по представлению его участников, конфликт выходит за пределы индивидуальных целей и интересов, тем он острее.

Несмотря на некоторую общность положений реалистической теории конфликтов и ряда социологических представлений, отраженных, в частности, в работах Зиммеля и Козера, нельзя сказать, что эти две точки зрения полностью совпадали. В частности, одним из дискуссионных остался вопрос о связи межгрупповой враждебности и внутригрупповой сплоченности. Сама связь при этом не подвергается сомнению и не оспаривается, однако высказываются разные мнения относительно их причинно-следственного характера.

Одна из возможных позиций состоит в том, что внутригрупповая сплоченность ограничивает выход негативных чувств для членов группы, в связи с чем разногласия и напряженность между ними находят свой выход в аутгрупповых проявлениях, в частности во враждебности к “другим” (что, соответственно, становится следствием внутригрупповой сплоченности). И наоборот, другая точка зрения рассматривает внутригрупповую сплоченность как “защитную реакцию” на внешнюю угрозу со стороны “других”, конкуренцию с ними и другие проблемы. Эта позиция также представляется вполне обоснованной, и на ее счет имеются экспериментальные подтверждения.

Хотя эти две точки зрения нередко противопоставляются, вряд ли они должны рассматриваться как взаимоисключающие. Речь вполне может идти о двух разных механизмах, “работающих” в разных условиях: как внутригрупповая солидарность может при определенных обстоятельствах способствовать возникновению и интенсификации аутгрупповой конфликтности, так и межгрупповая враждебность может вести к усилению внутригрупповой солидарности.

Таким образом, несмотря на успех реалистической теории, нельзя считать, что получены ответы на все вопросы, касающиеся природы и процесса возникновения межгрупповых конфликтов.

Обобщение М. Дойча.

Дойч, обобщив результаты своих многочисленных исследований, а также работ других авторов, следующим образом сформулировал различия по ряду параметров между группами, вовлеченными в процесс кооперативного или конкурентного взаимодействия (Deutsch, 1985, р. 118-119).

1. Коммуникация:

а) кооперативный процесс характеризуется открытой коммуникацией и честным обменом информацией между участниками, которые заинтересованы информировать и быть информированными;

б) конкурентный процесс характеризуется недостаточной коммуникацией между участниками, попытками разными способами получить информацию о других, снабжая тех в свою очередь вводящей в заблуждение информацией.

2. Восприятие:

а) кооперативный процесс усиливает восприимчивость участников к сходству и общности интересов, стимулирует конвергенцию их представлений и ценностей и, напротив, снижает тенденцию к подчеркиванию различий. Также усиливается способность принимать другую точку зрения;

б) конкурентный процесс имеет тенденцию усиливать восприимчивость к различиям и опасности, идущей от других, и минимизировать сходство с ними. Возникает чувство полной оппозиции: “Ты плохой, я хороший”.

3. Установки по отношению друг к другу:

а) кооперативный процесс ведет к доверительным, дружественным установкам относительно друг друга, увеличивает желание помогать другим, способствует взаимному принятию и ожиданию быть принятым;

б) конкурентный процесс ведет к подозрительным, враждебным аттитюдам, усиливает готовность негативно реагировать на просьбы и потребности других, способствует взаимному отвержению и ожиданию быть отвергнутым.

4. Ориентация на задачу:

а) кооперативный процесс стимулирует тенденцию участников подходить к решению общей задачи с использованием их индивидуальных возможностей и делает их способными заменять друг друга в совместной работе. Он способствует координации усилий участников и их общему пользованию ресурсами таким образом, что их продуктивность в задачах, включающих взаимозависимую деятельность, увеличивается. Ведет к определению конфликтных интересов как общей проблемы, могущей быть решенной совместными усилиями. Облегчает признание законности интересов друг друга и необходимости поиска решения, которое отвечало бы интересам обеих сторон. Имеет тенденцию скорее ограничивать, чем увеличивать масштаб конфликтных интересов. Попытки повлиять на другого имеют тенденцию ограничиваться процессом убеждения. Целью становится усиление общей мощи и ресурсов;

б) конкурентный процесс затрагивает разделение ресурсов и труда, а также координацию действий таким образом, что страдает продуктивность выполнения задач, которые были бы оптимальнее решены в ходе взаимосвязанной работы. Конкуренция стимулирует точку зрения, в соответствии с которой конфликты могут разрешаться только в результате навязывания одной стороне позиции другой. Усиление собственной мощи и ослабление другой стороны становятся целями участников, что увеличивает масштабы конфликтных проблем. Для влияния на других используются насилие, тактика угроз и хитрости.

М. Дойч считает, что эти сравнительные результаты влияния кооперативной и конкурентной ситуации отражают не только процессы взаимодействия между группами, но приложимы и к внутригрупповым проблемам.

Когнитивные подходы

Эксперименты С. Уэрчела и коллег уточнили результаты, полученные Шерифом: успешное сотрудничество групп действительно вызывает их взаимную симпатию, однако если совместные усилия двух прежде враждовавших групп закончились неудачей, это легко может привести к усугублению конфликта между ними (Майерс, 1997, с. 658)

Авторы эксперимента, однако, сделали вывод о том, что кооперативное взаимодействие как таковое не ведет к симпатии и аттракции между членами групп, но скорее стимулирует их к пересмотру своих взглядов относительно друг друга. В другом эксперименте тех же авторов имело место наглядное различие между членами взаимодействующих групп — одна группа была одета в белые халаты, а другая — в красные. В этом случае, когда границы групп были столь явно очерчены, успешная совместная деятельность приводила к меньшей взаимной симпатии, чем в предшествующих экспериментах, тогда как неудача вела к конфликту, даже если группы и не были ранее в конкурентных отношениях (чего также не наблюдалось в предыдущих экспериментах). Таким образом, решающим условием оказались воспринимаемые границы между группами, а установки групп относительно друг друга зависели от выраженности этих границ (Агеев, 1990, с. 25-26). Эксперимент, начавшийся скорее в духе ситуационного подхода Шерифа, дал результаты в когнитивной парадигме.

В.С. Агеев... Кооперативное и конкурентное взаимодей-ствие не прямо порождает соответственно позитивные и негативные меж групповые установки, а является детерминантом социальных установок, выступающих в качестве когнитивных критериев для социальной категоризации, т. в. конкурентное взаимодействие подчеркивает, а кооперативное затушевывает воспринимаемые границы между группами.

Когнитивный подход к межгрупповому взаимодействию делает акцент на решающей роли когнитивных установок групп относительно друг друга. Прежде всего, в серии экспериментов было показано, что аутгрупповая враждебность может наблюдаться и без объективного конфликта интересов, на наличии которого основывалась вся реалистическая теория конфликтов. Это стало началом поиска иных детерминант межгрупповых конфликтов. Данное направление связано, прежде всего, с именем крупнейшего европейского психолога Г. Тэджфела, известного своими работами по теории социальной идентичности.

Таким образом, по мнению когнитивистов, решающим фактором межгруппового взаимодействия являются не кооперативный или конкурентный характер ситуации их взаимодействия, но возникающие при этом социальные установки. Точно так же общие цели не могут сами по себе вести к разрешению межгрупповых конфликтов, которое зависит от того, формируются ли социальные установки, объединяющие группы и способствующие преодолению их психологического противостояния. Например, ранее на основе теории фрустрационной детерминации агрессии утверждалось, что к агрессии может вести явление “относительной депривации”, вызывающей у группы или ее отдельных членов чувство социальной несправедливости.

В теории социальной идентичности, развиваемой Тэджфелом и Тэрнером, межгрупповые конфликты не рассматриваются как единственное и неизбежное следствие социальной несправедливости. Сталкиваясь с ней, индивиды могут выбирать разные способы реагирования и преодоления неудовлетворяющей их ситуации. Во-первых, она может быть разрешена за счет индивидуального выхода человека из низкостатусной группы и его перехода в высокостатусную, более привлекательную для него группу. Далее, это может быть один из вариантов того, что авторы называют “социальное творчество”. Это “когнитивная” альтернатива, предполагающая возможность изменения критериев сравнения и ведущая к пересмотру неудовлетворяющих результатов этого сравнения. Например, рабочая группа, “проигрывающая” другой группе в своих успехах и признании со стороны начальства, утешает себя тем, что “зато мы самые дружные и у нас самые хорошие отношения”. Можно сменить объект сравнения — известно, что наибольшую классовую и социальную нетерпимость проявляют, как правило, представители низкостатусных слоев населения: их “выход” нередко состоит в том, чтобы найти такую низкостатусную группу, по сравнению с которой собственная группа оказывается наделенной более высоким в каком-то отношении статусом. Если же эти стратегии не реализуются (по причинам объективного или субъективного характера), возникает межгрупповое соперничество или конфликтность.

Примеры исследований: соединение подходов

Разрабатывая те или иные концепции и объяснительные модели, авторы рассчитывают на их универсальное приложение к описываемой феноменологии. Какие-то из отмеченных закономерностей действительно имеют универсальный характер. Отечественный исследователь Б. Ф. Поршнев описывал историю развития человеческого общества как противостояние “мы” и “они”, взаимная оппозиция которых, по его мнению, оставалась неизменной. Однако явления межгруппового взаимодействия испытывают на себе и бесспорное влияние социокультурных переменных. Известно, что воспроизведение одного и того же эксперимента в различных культурах (в том числе и экспериментов Шерифа) часто дает несовпадающие результаты.

Например, проделанный Агеевым анализ случаев проведения одного эксперимента в разных условиях привел его к выводу, что реалистическая теория межгрупповых конфликтов, равно как и другие объяснительные модели, “работающие” в одном социокультурном контексте, могут оказаться нерелевантными в другом (Агеев, 1990, с. 121). В то же время вряд ли можно подвергать сомнению универсальность таких феноменов, как ин-групповой фаворитизм или психологическая оппозиция “мы — они”,

По результатам экспериментальных исследований Агеева, в которых разные группы ставились в очевидно неравные, несправедливые условия взаимодействия, эффекты ин-группового фаворитизма, конкурентные, конфликтные и защитные стратегии в межгрупповом взаимодействии “возникают, интенсифицируются, становятся выраженными тогда, когда:

1) оценка результата в значимом для испытуемых межгрупповом взаимодействии (оценка достижений каждой группы) произвольна, выносится извне без какого бы то ни было обсуждения с группой, а сами критерии, по которым она выносится, непонятны, двойственны, недоступны для понимания испытуемых;

2) само взаимодействие строится по принципу игры с "нулевой суммой" (выигрыш, победа одной стороны автоматически означает проигрыш, поражение другой);

3) при одновременном наличии первых двух условий группа терпит стабильный (постоянный) неуспех, неудачу (поражение, например, если речь идет о межгрупповом соревновании);

4) существует прямая зависимость индивида от группы, например когда личный успех или неудача (пусть даже и чисто символические) зависят исключительно от соответственно успеха или неудачи группы, членом которой он является;

5) нет ощутимой связи между индивидуальной активностью и степенью успешности, иначе говоря, от индивидуальных усилий человека конечный результат полностью не зависит;

6) при наличии всех вышеназванных условий существует возможность прямого сравнения, сопоставления ин-группового и аут группового результата, т. е. достижений, успехов обеих групп и их соответствующего вознаграждения (пусть и в чисто символической форме, в форме оценки) извне* (Агеев, 1990, с. 100).

Результаты исследований Агеева, выполненных в том числе в трудовых организациях, напоминают нам о том, что межгрупповые отношения — это не только взаимодействие различных социальных групп (которым всегда более интересовались социологи), но, например, и взаимоотношения различных структурных подразделений и профессиональных групп в организациях.

В работах ряда специалистов описывается так называемый “системный конфликт”, характерный для противоречий между функционально взаимосвязанными группами, между лицами, находящимися на одной и той же ступени иерархии. Речь идет о взаимозависимости людей или групп, имеющих разные задачи, но объединенных одной последовательностью действий или общим использованием каких-либо служб или оборудования: “Организационные единицы, которые имеют разные функции, такие как производство продукции, контроль за качеством, продажа, оборудование и финансовый контроль, могут оказаться в разногласии друг с другом в силу их своеобразных функций” (Tiffin, McCormic, 1965, p. 417). Конфликт, вызванный объективным положением различных групп работников в системе производства, А. И. Пригожий называет позиционным. Такой конфликт является отражением так называемого “межцелевого напряжения”. Автор иллюстрирует это примером взаимодействия конструкторского и технологического отделов предприятия. Конструкторы заинтересованы в постоянном совершенствовании продукции, что и является показателем их работы, а технологи — в отлаженном и стабильном производстве. Возникающее взаимное сопротивление сторон выполняет позитивные функции и соответствует интересам организации (Пригожий, 1980, с. 52-53). Фактически конфликты такого рода становятся для определенных категорий работников нормальным явлением, если работа выполняется успешно и замена одних специалистов другими не меняет дела, поскольку причина конфликтов содержится в самих обязанностях людей.

Классическим считается описание конфликтов этого типа, данное в работе Дж. Марча и Г. Саймона “Организации” (March, Simon, 1967). Необходимыми условиями для возникновения “межиндивидуального организационного конфликта” (по терминологии авторов) является сочетание осознаваемой необходимости в совместном принятии решения, с одной стороны, и различие в целях или различия в восприятии реальности, или же то и другое вместе, с другой стороны. Каждая из этих переменных, в свою очередь, определяется рядом факторов. Так, осознание необходимости в совместном принятии решений прямо связано со степенью взаимной зависимости сторон в плане используемых ресурсов или последовательно осуществляемых действий.

М. Дальтон в своей работе, посвященной изучению разногласий между штабно-линейными работниками, описывает их постоянные конфликты как следствие сложных взаимозависимостей между этими категориями работников в организации (например, продвижение штабных служащих зависит от линейных, тогда как авторитет последних, в свою очередь, в какой-то мере зависит от штабных). Не менее весомой причиной конфликтов является наличие значительных профессиональных и психологических различий между ними (Dalton, 1961).

В одном из проведенных нами исследований на материале нескольких организаций изучались взаимоотношения двух категорий работников — медсестер и врачей. В контексте анализируемой проблемы уместно остановиться на следующих < результатах. В целом мы имели дело с благополучными организациями. Опрошенные нами работники были довольны своей работой и не намеревались менять место работы. Взаимоотношения врачей и медсестер оценили как благоприятные 66,6 % врачей и 73,2 % медсестер. Помимо оценки взаимоотношений в целом опрашиваемым предлагалось раздельно оценить отношение врачей к медсестрам и медсестер к врачам. При этом предлагались следующие варианты ответа: “В целом врачи относятся к медсестрам доброжелательно, с пониманием трудностей их работы и их вклада в лечебный процесс”; “Врачи могли бы более уважительно относиться к труду медсестер и больше считаться с трудностями их работы”; “Врачи часто недоброжелательно относятся к медсестрам, пренебрежительно относятся к их работе”. Вопрос об отношении медсестер к врачам имел тождественные закрытия. Результаты приведены, в табл. 3-5.

Результаты показывают, что, при общей благоприятной оценке взаимоотношений “мы к ним” “относимся доброжелательно”, по мнению подавляющего большинства опрошенных врачей (76,5%) и медсестер (81,4%), а “они к нам” “могли бы относиться более уважительно”, считает большинство врачей и медсестер. Таким образом, “мы” — “доброжелательны”, а “они” — “недостаточно уважительны”.

Описывая межгрупповые конфликты, мы ограничились анализом проблем, возникающих при взаимодействии разных групп. Вместе с тем следует помнить, что межгрупповое поведение — это “...любое поведение, демонстрируемое одним или большим числом действующих лиц в отношении одного или большего числа других на основе идентификации действующих лиц (себя и других) как принадлежащих к различным социальным группам или категориям” (Тэджфел, Тэрнер, цит. по: Агеев, с. 203).

Таблица 3-5. Установки врачей и медсестер по отношению друг к другу (в % к числу ответов)

Исходя из этого понимания, межгрупповое измерение может быть необходимым дополнением в анализе межличностных отношений. Например, когда мужчина в сердцах бросает своей жене: “Все женщины одинаковы!”, он фактически переходит на язык межгрупповых отношений, переводя ее в категорию “Они”, автоматически противопоставляемую “Мы”. Именно потому, что в этом высказывании отчетливо ощущается оппозиция, оно и кажется таким обидным. К сожалению, эти межгрупповые компоненты межличностного взаимодействия остаются фактически не исследованными.

Из книги: Гришиной Н.В. Психология конфликта. – СПб.: Питер, 2000. – 464 с., С.102-113

С практической точки зрения проблема регулирования межгрупповых отношений формулируется как задача изменения стереотипов. Г. М. Андреева определяет ее содержание как "замену деструктивных, враждебных, негативных стереотипов такими, которые не актуализировали бы межгрупповую агрессию и конфликт и не препятствовали бы установлению взаимоотношения и использованию компромиссных стратегий при принятии решений. Иначе говоря, "защита" от стереотипов в психологическом плане означает не ликвидацию стереотипов вообще, но замену одних — деструктивных и враждебных — другими, более конструктивными и лояльными" (Андреева, 1988, с. 70).

Основные способы снижения основания для негативных эффектов межгрупповых отношений представлены на следующей схеме:

Рисунок 20. Пути изменения негативных представлений об аут-группе.

Эксперименты О.Шерифа показали, что постановка и реализация общей для враждующих групп цели, которую ни одна из них в отдельности решить не могла, способна преобразовать взаимную конфронтацию в нечто похожее на толерантность. Тем не менее, кооперация усилия является достаточно условным средством ослабления конфронтационных отношений между группами. Следующие условия затрудняют создание толерантных отношений в процессе кооперации усилий:

• Если кооперация не приводит к достижению цели и ей предшествует эпизод с оттенком соревновательности (это может вести к снижению симпатии к аут-группе);
• Если в группах, кооперирующих усилия нет четких разграничивающих и взаимодополняющих ролей. Это ведет к невозможности оценить вклад каждой из групп в общий результат. В итоге переживание за единство ин-группы снижает симпатии к представителям аут-группы.

Другим способом снизить негативные стереотипы и представления о членах аут-групп является рекатегоризация, осуществляющаяся через формирование представления у враждующих социальных групп о членстве в новой группе (сверх категории, объединяющей обе группы). Если члены двух групп смогут по-новому определить себя как представителей новой сверх категории, то прежние "чужаки" будут определяться как товарищи по новой, расширенной ин-группе.

Еще одним способом ослабления негативных установок в отношении членов аут-групп в рамках рекатегоризации является организация двух или более социальных категорий, пересекающихся в процессе деятельности друг с другом (например, по национальности и гендеру). В соответствии с этой логикой исходную дискриминацию должны ослабить одновременно протекающие, но разнонаправленные процессы межкатегориальной дифференциации и внутрикатегориальной ассимиляции. Тем не менее, универсальность данного приема условна, так как встречаются т.н. нежелательные сочетания категорий, в которых межгрупповая дифференциация не только не снижается, но повышается. Кроме того, в реальных отношениях редко можно обнаружить равновеликие по статусу категории, в соответствии с которыми можно воспользоваться данным приемом, а в противном случае принципиальных изменений в межгрупповых отношениях не происходит.