Александр I воспитывался Екатериной II в духе уважения к законам, к людям независимо от их положения. Готовя внука к царствованию, она внушала ему мысль о необходимости заботы о государстве и подданных как главной в деятельности монарха. Огромную роль в формировании личности будущего императора сыграл его воспитатель швейцарец Лагарп.
Оказавшись на престоле в результате убийства своего отца Павла I в ночь с 11 на 12 марта 1801 г., Александр I уже одним изпервых своих указов от 15 марта 1801 г. объявил полную амнистию политическим ссыльным, заключенным в тюрьмах, и эмигрантам, а 2 апреля была ликвидирована и сама Тайная канцелярия, наводившая ужас на российских жителей. В это же время было восстановлено в своих правах около 10—12 тыс. офицеров и чиновников, лишенных их при Павле I по суду и без суда, было отменено запрещение ввоза книг и нот из-за границы, разрешены частные типографии, снят запрет на поездки за границу, восстановлены Жалованные грамоты дворянству и городам, запрещено принимать объявления о продаже крестьян без земли.
Все эти меры означали лишь ликвидацию в основном наиболее одиозных распоряжений Павла I, не требовали какой-либо подготовки и не означали серьезных перемен в существовавшем строе. Но в это же время был создан Непременный совет из 12 сановников, который должен был стать совещательным органом при царе, но особой роли не имел. 5 июня была образована Комиссия для составления законов.
В июне 1801 г. начал работать Негласный комитет в составе молодых друзей Александра I — Строганова, Новосильцева, Чар-торыйского и Кочубея. Задачей комитета было изучение положения дел и реформирование правительственного механизма. В Негласном комитете обсуждались проекты разграничения и уточнения полномочий высших государственных учреждений. В результате 8 сентября 1802 г. по проекту этого комитета были учреждены министерства. В это же время была проведена реформа Сената. При этом идея преобразования Сената в законодательное учреждение (в плане разделения компетенции между верховными органами власти) была отвергнута, и Сенат, по сути, остался органом государственного надзора над администрацией и высшей судебной инстанцией.
Уже при обсуждении проекта реформы Сената и ее осуществлении выявились ограниченность либеральных взглядов Александра I и их абстрактность. Он долго не хотел включать в регламент Сената право представления императору о неправильных действиях министров: при первой же практической попытке поставить под контроль даже не его действия, а деятельность его чиновников, Александр I оказал упорное сопротивление этому проекту. Но без четкого разграничения полномочий органов власти, без создания системы взаимного контроля, без предоставления высшим учреждениям хоть какой-то независимости и самостоятельности все попытки Александра I навести порядок, установить равенство перед законом и прочие либеральные проекты оборачивались пустыми мечтами. Так, в регламенте Сената был также пункт, по которому Сенату предоставлялось право высказывать свои возражения против новых указов, если они не соответствовали законам, были неясны по своему смыслу или неудобны по тем или иным соображениям. Но если по представлению Сената в таком указе не делалось изменений, то он оставался в силе. Вскоре представился случай и Сенату реализовать это свое право. По докладу военного министра Александр I определил, что все дворяне унтер-офицерского звания обязаны служить в военной службе 12 лет, что противоречило Жалованной грамоте дворянству, и сенатор граф С. Потоцкий предложил опротестовать этот указ. Это было сделано с ведома самого Александра I, но его реакция на единодушное мнение Сената оказалась резко отрицательной: Александр I не только оставил указ в силе, но и лишил Сенат этого права.
В 1803 г. М. Сперанский, молодой талантливый чиновник, которого Александр I стал приближать к себе, составил записку, в которой обрисовал всю трудность положения в стране: “В настоящем порядке вещей мы не находим самых первых элементов, необходимо нужных к составлению монархического управления (под монархическим управлением Сперанский разумел конституционное. — Авт.). В самом деле, каким образом можно основать монархическое (т.е. конституционное. — Авт.) управление по образцу, изложенному выше, в стране, где половина населения находится в совершенном рабстве, где сие рабство связано всеми почти частями политического устройства и с воинской системой и где сия система необходима по пространству границ и политическому положению? Каким образом можно основать монархическое управление без государственного закона и без уложения? Каким образом можно постановить государственный закон и уложения без отделения власти законодательной от власти исполнительной? Каким образом отделить власть законодательную без сословия (т.е. учреждения. — Авт.) независимого, ее составляющего, и без общего мнения, ее поддерживающего? Каким образом составить сословие (т.е. учреждение. — Авт.) независимое без великого и, может быть, опасного превращения (т.е. переворота. — Авт.) всего существующего порядка — с рабством и без просвещения? Каким образом установить общее мнение, сотворить дух народный без свободы тиснения (печати)? Каким образом ввести или дозволить свободу тиснения без просвещения? Каким образом установить истинную министерскую ответственность там, где отвечать некому и где отвечающий и вопрошающий составляют одно лицо, одну сторону? Каким образом без ответственности могут быть охраняемы законы в исполнении? Каким образом может быть обеспечено самое исполнение без просвещения и обилия в исполнителях?..”.
По мнению М. Сперанского, все эти проблемы необходимо было разрешить, а потом уже вводить конституцию, а пока он предлагал самодержавие сохранить, усилить народное мнение, которое должно влиять на власть, и постепенно вводить новые учреждения, которые бы “приспособляли дух народный” к восприятию идеи конституции.
В своей “Записке” Сперанский четко выразил мнение наиболее прогрессивных деятелей того времени. Главным препятствием для введения конституционного строя считалось крепостное право, но отменять его без просвещения считалось опасным, а просветить народ при крепостном праве было нелегко. Получался своего рода заколдованный круг, выйти из которого предполагалось путем длительных и упорных усилий, и первоочередной задачей полагали просвещение. И именно просвещению правительство уделяло много внимания в первое пятилетие XIX в. Были образованы новые университеты, которые пользовались большой автономией, резко увеличены расходы на образование, ослаблена цензура, выделялись субсидии для перевода и издания книг и т.д.
После перерыва в преобразовательной деятельности, вызванного войнами 1805 и 1807 гг., Александр I вновь обращается к проектам и проводит ряд реформ государственного управления в 1810— 1811 гг. Подготовка к ним шла с конца 1808 г. в ходе бесед Александра I со Сперанским, ставшим к этому моменту его ближайшим соратникам. Результатом этих бесед явилось “Введение к Уложению государственных законов”, написанное Сперанским.
М.Сперанский доказывал необходимость коренных реформ в России закономерностями всемирной, и особенно европейской, истории. Все развитие политической жизни Европы представляло, по его мнению, “переход от феодального правления к республиканскому”, и никто не смог противостоять этому неумолимому процессу.
Тем же самым путем, по мнению Сперанского, шла и Россия. Исходя из положения в государстве, из изменения отношения народа к самодержавной власти, из явного упадка ее авторитета, из очевидной невозможности справиться с положением “частными исправлениями”, прямо заявляя о “всеобщем неудовольствии”, “сильном желании другого порядка вещей”, Сперанский делал однозначный вывод: “Настоящая система правления не свойственна уже более состоянию общественного духа, и настало время переменить ее и основать новый вещей порядок”, что означало ограничение самодержавия и создание конституционной монархии.
В основу реформы Сперанский предлагал положить традиционный принцип разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. С этой целью предлагалось законодательную власть сосредоточить в новом органе — Государственной думе, исполнительную — в министерствах, а судебную отдать Сенату
Определенными гражданскими правами во “Введении” наделялись все жители страны, включая крепостных крестьян, а политическими (право избирать и быть избранными) — дворяне и люди среднего состояния на основе имущественного ценза.
Проводить преобразования Сперанский предполагал постепенно, не сразу открывая весь замысел, но и не затягивая дело.
Похоже, что предложения Сперанского были представлены Александру I и одобрены им. Во всяком случае, 1 января 1810 г. было объявлено о создании нового высшего органа власти — Государственного совета — и открылось его первое заседание. Однако Государственный совет оказался не тем органом, который предусматривался проектом Сперанского, предлагавшего сделать Совет связующим звеном между императором и тремя принципиально новыми формами государственной власти — Государственной думой (законодательство), Сенатом (суд) и министерствами (исполнительная власть). Реально же Государственный совет получил совершенно другую функцию — исключительно законосовещательного органа, все законы должны были проходить через него, но он их не принимал, а только обсуждал, право принятия закона осталось за императором. При этом Александр I не склонен был считать себя связанным мнением большинства Совета. Из 242 дел, по которым в 1810—1825 гг. в Государственном совете были разногласия, Александр I в 159 случаях утвердил мнение большинства, в 83 случаях — меньшинства (причем в 4 случаях это было мнение одного человека). Естественно, все остальные предложения Сперанского остались на бумаге. А Государственный совет скоро был наделен, помимо законосовещательной, судебными и контрольными функциями, наряду с Сенатом. А поскольку законы обсуждались еще и в Комитете министров и комиссии законов, то даже упорядочения и разграничения полномочий и функций высших органов власти не произошло, скорее, наоборот.
В марте 1812 г. без всяких объяснений и обвинений Сперанский был отправлен в ссылку и вернулся в Петербург только через 9 лет. С начавшейся вскоре войной работа по составлению проектов преобразований была прекращена, но после заграничных походов эта работа возобновилась. В 1815 г. Александр I даровал конституцию Царству Польскому, а в речи на открытии первого польского сейма в 1818 г. недвусмысленно пообещал со временем распространить конституционное устройство на всю Россию. Эта речь Александра I была очень быстро напечатана в русских газетах, что должно было означать решительность намерений императора. И действительно, вплоть до 1820 г. в Варшаве, в канцелярии Новосильцева, шла работа по написанию конституции для России, основой для которой явилась конституция Царства Польского.
Польская конституционная хартия определяла, что Царство Польское навсегда присоединяется к России, русский император объявлялся польским царем, его власть законодательно ограничивалась хартией, соблюдать которую император обязывался особой клятвой. В хартии было записано, что “польский народ будет иметь на вечные времена народное представительство”, состоящее из двух палат: Сената и палаты депутатов. Члены Сената пожизненно назначались императором, члены нижней палаты избирались путем прямого голосования. Избирательное право получали все дворяне, достигшие 21 года и обладавшие недвижимостью, и остальные граждане, имевшие недвижимую собственность и уплачивающие за нее налог, кроме польских крестьян, уже тогда лично свободных.
В октябре 1819 г. в Варшаве Александр I рассмотрел и утвердил принципы будущей конституции, известные как “Краткое изложение основ”. Многие разделы в этом документе были еще мало разработаны, но видна близость к польской хартии 1815 г., и в целом он является типичным образцом конституционных проектов того времени. В нем нашли отражение самые существенные черты европейского государственного устройства: разделение властей, независимость одной ветви власти от другой, равенство всех граждан перед законом, народное представительство, состоящее из назначаемой императором верхней палаты и избираемой нижней, и т.д.
Окончательный вариант конституции России под названием “Государственная уставная грамота Российской империи” был готов к осени 1820 г. В этом документе сделано много отступлений назад по отношению к польской хартии и “Краткому изложению основ”. Существенно усиливались законодательная власть императора, его вмешательство в судопроизводство. Избиратели теперь определяли только кандидатов в депутаты, из которых император делал окончательное назначение.
И здесь мы видим, что, как и в случае с Сенатом в 1802 г., если Александр I сталкивался с чем-то, что ущемляло привычную бесконтрольность, что ограничивало его возможности действовать по-своему, его самодержавная сущность брала верх над его теоретическими представлениями.
С. Мироненко отмечает, что при всей буржуазности характера “Уставной грамоты” не следует преувеличивать ее последовательность и радикальность. В “Уставной грамоте” основополагающий принцип всех европейских конституций того времени — суверенитет народа, т.е. признание народа источником государственной власти, заменен суверенитетом императорской власти. В статье 12 сказано прямо и недвусмысленно: “Государь есть единственный источник всех в империи властей гражданских, политических, законодательных и военных”. В этом “Уставная грамота” 1820 г. принципиально отличается даже от польской хартии 1825 г., где нет ни слова о суверенитете монарха. И это не отвлеченный теоретический вопрос, а принципиально важное положение, которое определило главный недостаток проекта, идущий из феодального прошлого, — проникновение императорской самодержавной власти во все сферы государственной жизни, сохранение ее определяющего влияния на все стороны жизни страны. Также сохранялись все дворянские привилегии, а о крепостном праве даже не упоминалось.
Постепенно Александр 1 терял всякий интерес даже к этому столь урезанному и двойственному проекту конституции России, и на этот раз не было никаких попыток его реализации, и он остался неизвестным в то время. О причинах отказа Александра I даже от мечтаний о реформах речь еще впереди.