Период правления Николая I единодушно считается временем самой глухой реакции, “чугунным” временем. Но, как ни странно, и в это время готовились проекты преобразований, обсуждался в секретных комитетах крестьянский вопрос. Особенно это касается первых лет николаевского царствования. В ходе следствия над декабристами перед Николаем I открылась довольно неприглядная картина: тяжелое экономическое положение государства (дефицит бюджета), неэффективность государственного аппарата, коррупция и злоупотребления чиновничества и многое другое. Николай I повелел сделать выборку из показаний декабристов с предложениями самых необходимых мер для улучшения положения в стране, и она находилась у него в кабинете постоянно. 6 декабря 1826 г. был даже создан Комитет, состоявший из крупных деятелей времен Александра I (М. Сперанский, князь А. Голицын, граф П. Толстой, И.И.Дибич, Ил. Васильчиков), а делопроизводителями были назначены молодые статс-секретари Д.Н. Блудов и Д.В. Дашков. Задачами Комитета (который известен как Комитет 6 декабря) были разборки и анализ бумаг Александра I, пересмотр основ и уставов государственного управления и разработка предложении о его совершенствовании. Комитет заседал более или менее регулярно до 1832 г., но без каких-либо заметных результатов. Зато в том же 1826 г. (26 июня, в день рождения Николая I) был образован корпус жандармов, а через несколько дней все дела тайной полиции были переданы печально знаменитому III отделению императорской канцелярии. Во главе обоих учреждений был поставлен А. Бенкендорф.

В первые годы царствования Николая I была проведена грандиозная работа по упорядочению российского законодательства — кодификация законов (задуманная Александром I еще в первый год правления). До этого времени формально продолжало действовать Уложение 1649 г., а все последующие законы и указы не издавались, не классифицировались, устаревшие не отменялись. По каждому делу приходилось для обоснования судебного решения делать выписки из множества правовых актов, которые иногда составляли несколько сотен страниц. В многочисленных законах трудно было разобраться и понять, как должно решить дело, и это давало богатейшие возможности для злоупотреблений продажных чиновников, чем они беззастенчиво пользовались. Сенатский чиновник И. Селиванов вспоминал: “При неимении не только Свода, но даже простого собрания законов уголовные палаты проводили в своих решениях такие законы, которые никогда издаваемы не были... Высочайшие указы по получении подшивались один под другим, и из этого к концу года составлялась книжища страшной толщины, в которой, чтобы отыскать что-нибудь, надо было перелистать всю книжищу от первого листа до последнего. А так как таких книжищ, чтобы найти что-нибудь, надо было пересмотреть целые десятки, то, право, откажешься от всякой проверки, махнешь рукой и скажешь: вероятно, верно, ежели написано”.

Работа по кодификации была сосредоточена во II отделении императорской канцелярии под руководством М. Сперанского. И это практическое дело крупнейшего составителя проектов реформ было осуществлено блестяще. В результате появились два издания:

Полное собрание законов Российской империи в 47 томах и Свод законов, включавший действовавшие законы, в 15 томах.