Несмотря на довольно значительные успехи в развитии промышленности и транспорта, в предвоенные годы экономика России все же была слаборазвитой и неспособной обеспечить нужды огромной страны в период мировой войны. Очень скоро стала ощущаться нехватка вооружений, боеприпасов, военного снаряжения, хотя уже в 1916 г. на войну работали 3 846 гражданских предприятий, насчитывавших около 1 894 тыс. рабочих, из общего количества 4 698 предприятий с 2 443 тыс. работающих. К концу 1916 г. в военной промышленности было занято 2 115 тыс. рабочих. Резко уменьшилось производство гражданских отраслей, по сравнению с 1913 г. выпуск предметов первой необходимости сократился на 11,2%. Многие предприятия, не связанные с выпуском военной продукции, большинство из них — в пищевкусовой промышленности, закрылись.

Тяжело сказалась война на состоянии сельского хозяйства России. Началось сокращение посевных площадей, за годы войны из деревни было мобилизовано 15 млн. человек, работоспособное мужское население сократилось на 40%. Резко уменьшилось производство сельскохозяйственных машин: в 1916 г. — оно составило лишь 25% к уровню 1913 г., а ввоз из-за границы упал наполовину. Почти полностью прекратился импорт минеральных удобрений, а собственное производство сильно сократилось. На нужды армии было мобилизовано около 2 млн. лошадей, массовые реквизиции скота на нужды армии привели к быстрому сокращению поголовья. Уменьшился валовой сбор зерна, особенно товарная часть хлеба, что привело к сокращению норм потребления рабочего населения промышленных центров и деревенской бедноты.

Кроме сокращения количества товарного хлеба, причиной продовольственного кризиса было припрятывание хлеба в спекулятивных целях землевладельцами, банками, мукомолами. К тому же крестьяне были не заинтересованы в продаже хлеба, так как не могли купить на деньги необходимые промышленные товары. В результате в 1914—1916 гг. правительственными продовольственными органами было заготовлено примерно половина общего количества товарного хлеба в стране.

К тяжелому положению в промышленности и сельском хозяйстве скоро добавились транспортные трудности, к концу войны приведшие транспорт к развалу.

Очень быстро распалась финансовая система страны. Нехватка товаров и милитаризация экономики привели к росту денежной эмиссии, т.е. печатанию ничем необеспеченных бумажных денег и тем самым к их обесценению и росту цен (инфляции). Общая государственная задолженность России за годы войны увеличилась на 40 млрд. руб., составив 33% довоенного национального дохода. Один день войны обходился в 50 млн. руб., для их изыскания правительство пошло на усиление косвенных налогов. Количество внутренних бумажных денег достигло 9 млрд. руб. вместо необходимых 1,5—2 млрд. руб.

Жизненный уровень трудящихся масс постоянно снижался. Цены на продукты питания и предметы первой необходимости выросли в среднем не менее чем в 3—4 раза и даже в 5 раз, в то же время номинальная заработная плата рабочих Петрограда (а промышленность столицы давала в 1916 г. 70% вооружений и военного снаряжения) увеличилась лишь в 2 раза. Следовательно, реальная заработная плата основной массы питерских рабочих к февралю 1917 г. упала не менее чем на '/з и составляла 65—70% довоенной.

Дороговизна и нехватка продовольствия стали ощущаться в Петрограде уже в конце 1914 г. В это время по сравнению с довоенным периодом цены поднялись: на муку ржаную — на 18%, овес — на 24, крупу гречневую — на 51, масло сливочное — на 30, мясо (2-го сорта) — на 20, на соль — на 57%. К'марту 1915 г. цены на рожь выросли на 69,9%, муку ржаную — на 68, на пшено и рис — на 40%.

В январе 1916 г. потребность в важнейших продуктах питания населения Петрограда удовлетворялась в следующих размерах: мука ржаная — 11%, мука пшеничная — 9, сахар — 11, соль — 9% и т.д.

Особенно тяжелое положение сложилось в Петрограде в конце 1916 — начале 1917 гг. С 15 декабря 1916 г. по 15 января 1917 г. общее количество запасов зерновых уменьшилось на 45,9%. В середине февраля в столице имелось муки на 20 дней при расходе 1 фунт хлеба в день на человека.

Железная дорога работала с перебоями, например, в феврале 1917 г. ежесуточно в Петроград вагонов с продовольствием поступало в 3 раза меньше нормы, при этом много вагонов стояло неразгруженными. В первой половине февраля 1917 г. был отмечен новый скачок цен.

Правительство пыталось бороться с ростом цен и нехваткой продовольствия. Уже в 1915 г. стали вводиться твердые цены, в середине 1916 г. губернаторы запрещали вывозить хлеб из хлебных губерний, скот — из скотоводческих, лен — из районов льноводства, наряду с запретами появились местные твердые цены, ставшие скоро общероссийскими. Для обеспечения этих мер и заготовки хлеба уже в 1916 г. использовались вооруженные заградительные отряды.

Красочную картину состояния российской экономики нарисовал последний министр внутренних дел царского правительства А. Протопопов: “Финансы расстроены, товарообмен нарушен, производительность страны — на громадную убыль... пути сообщения — в полном расстройстве... Двоевластие (ставка и министерство) на железных дорогах привело к ужасающим беспорядкам... Наборы обезлюдили деревню, остановили землеобрабатывающую промышленность, ощутился громадный недостаток рабочей силы, пополнялось это пленными и наемным трудом персов и китайцев... Общий урожай в России превышал потребность войска и населения; между тем система запретов вывозов — сложная, многоэтажная, реквизиции, коими злоупотребляли, и расстройство вывоза создали местами голод, дороговизну товаров и общее недовольство... Многим казалось, что только деревня богата; но товара в деревню не шло, и деревня своего хлеба не выпускала. Но и деревня без мужей, братьев, сыновей и даже подростков тоже была несчастна. Города голодали, торговля была задавлена, постоянно под страхом реквизиций. Единственного пути к установлению цен — конкуренции — не существовало... Таксы развили продажу “из-под полы”, получилось “мародерство”, не как коренная болезнь, а как проявление недостатка производства и товарообмена... Армия устала, недостатки всего поразили ее дух, а это не ведет к победе”.

После Февральской революции положение дел в промышленности, сельском хозяйстве и в области продовольствия не изменилось к лучшему, а даже ухудшилось. Закрылись сотни предприятий, в 2 раза выросла безработица. Курс рубля на Лондонской бирже упал с 56,2 коп. в феврале 1917 г. до 27,3 коп. в сентябре. Покупательная сила российского рубля внутри страны упала за это время с 27 до 7 коп. Количество бумажных денег после Февраля выросло вдвое. Если в 1914 г. золотой фонд Госбанка давал 98% покрытия бумажно-денежного обращения, то на 1 октября 1917 г. покрывал только 7% бумажных денег. Бумажные деньги, знаменитые “керенки”, выпускались без номеров, целыми лентами и настолько наводнили страну и обесценились, что расчеты производились не на дензнаки, а на вес бумаги, на которой были напечатаны “керенки”.

Торгово-промышленные круги проводили вполне сознательную политику развала экономики с целью удушения революции. Об этом свидетельствует американский журналист Джон Рид: “Спекулянты пользовались всеобщей разрухой, наживали колоссальные состояния и растрачивали их на неслыханное мотовство или подкуп должностных лиц. Они прятали продовольствие и топливо или тайно переправляли их в Швецию. В первые четыре месяца революции, например, из петроградских городских складов почти открыто расхищались продовольственные запасы, так что имевшийся двухгодовой запас зернового хлеба сократился до такой степени, что его оказалось недостаточно для пропитания города в течение одного месяца”.

Постоянно ухудшалось положение с продовольствием, им не могли снабдить в достаточном количестве даже фронт: из 122 составов подавалось не более 20. В августе 1917 г. для армии заготовили лишь 28% запланированного количества хлеба, а для населения — 40—43, в сентябре армия получила еще меньше — 26%.

Заготовки в феврале-октябре не достигли и половины (48%) потребности страны. Заготовки хлеба в августе-октябре составили лишь 33,5% установленного задания.

Все время росли цены, в том числе и твердые, определяемые правительством. Первый раз они были официально повышены в марте 1917 г. (в среднем на 60—70% по сравнению с ценами осени 1916 г.). А в конце августа твердые цены были повышены в 2 раза. Это вызвало резкий рост недовольства населения.

Обзор продовольственного положения на местах с 21 сентября по 6 октября, подготовленный Министерством продовольствия, свидетельствует, что из 40 указанных в обзоре губерний и районов страны в 36 отмечены волнения населения, вызванные ростом цен, уменьшением или отсутствием подвоза хлеба к закупочным пунктам.

Уже 25 марта 1917 г. Временное правительство было вынуждено пойти на чрезвычайную меру — были приняты закон о хлебной монополии и Временное положение о местных продовольственных органах. Этот закон был враждебно встречен торгово-промышленными кругами, против него выступал и министр финансов М. Терещенко.

5 мая 1917 г. было образовано Министерство продовольствия, но хлебная монополия была фактически сорвана. Делегаты II Всероссийского торгово-промышленного съезда 3 августа 1917 г. осудили хлебную монополию как “меру антигосударственную”, приведшую к ухудшению продовольственного положения в стране. Были и другие подобные требования ликвидации хлебной монополии, перехода к свободной торговле и повышения твердых цен.

И Временное правительство постоянно шло на уступки. Это происходило не случайно. В проекте правительственной декларации по экономическим вопросам 8 июня 1917 г. говорилось: “...Личная инициатива и частная собственность остаются непоколебимыми, но должны стать в подчиненное положение к общему интересу”. Журнал “Продовольствие и снабжение” (1917, № 1) писал: “Взять в руки все производство, обмен и урегулировать распределение не может наша новая власть по той простой причине, что такая революция народного хозяйства возможна лишь при уничтожении всего капиталистического строя. А время окончательного уничтожения его не наступило”.

Другими словами, ближайшие, непосредственные, шкурные интересы буржуазии и торговцев оказались для них выше не только общенародных, общегосударственных, но и своих коренных интересов. Главной объективной задачей российской буржуазии в 1917 г. было укрепление своих позиций во главе государства: ради этого она жертвовала.и частью своих прибылей и временно поступалась принципами. Но корысть оказалась превыше всего, хлебная монополия и регулирование народного хозяйства в целом оказались сорванными, а рыночные механизмы регулирования экономики разрушены еще раньше, и в результате волной народного недовольства была сметена и сама буржуазия.